Читать интересную книгу Любовница Леонарда[СИ] - Виктор Песиголовец

Архелия с укоризной покачала головой и, жалостливо поглядывая на Жорку, поинтересовалась:

— У тебя хоть все кости целы, Казанова?

— Целы, целы, что с ними случится? — процедил Жадан, стыдливо прикрывая свое изуродованное лицо испачканной в мазут матерчатой перчаткой. — Я ж говорю, все со мной нормально, вот только фейс слегка помят…

— Фейс у тебя не просто помят, он ужасный! — заявила Архелия, повысив голос. — Сейчас же отправляйся домой и давай, отлеживайся! Пусть мать делает тебе примочки из бодяги. Два дня на работе можешь не появляться. Считай, что я дала тебе оплачиваемый отгул.

Снабженец обреченно вздохнул, шмыгнул носом и, бросив перчатки на двигатель, захлопнул капот.

— Так что, я тогда пошел?

— Иди, иди! — махнула рукой фермерша.

Жорка заложил руки в карманы своей просторной дубленки и, сильно прихрамывая, поковылял в сторону школы, возле которой стояла его старенькая хата. Девушка посмотрела ему в след и, грустно вздохнув, пошла в контору.

Было десять часов вечера, когда в доме Гурских неожиданно погас свет. Молодая хозяйка, сидевшая на диване перед телевизором, испуганно вскочила и заметалась по гостиной в поисках свечек. Они точно где-то лежали, целая упаковка, вот только где именно — Архелия не помнила. Она стала лихорадочно открывать дверцы шкафов и ощупывать полки, заставленные книгами, статуэтками, вазочками и бутылками. Потом побежала на кухню. Но едва переступила порог, как свет появился. Облегченно вздохнув, девушка вернулась в гостиную. Однако ни люстра, ни светильник, стоявший на тумбочке в углу, не горели, не светился и экран телевизора.

— Что такое? — раздраженно прошептала Архелия.

— Да ничего страшного, сладкая моя! — раздался звонкий мужской голос из глубины комнаты.

Сердце хозяйки учащенно забилось.

— Это ты, мой господин? — спросила она робко, блуждая взглядом по гостиной.

— Иди ко мне!

Наконец девушка увидела Леонарда. Он сидел на диване, где несколько минут назад, сидела она сама. Его лицо в рассеянном свете, падающим из коридора, казалось серым и неподвижным, будто высеченным из камня. И только глаза — две большие синие искры, пусть и холодные, — оживляли его.

На покровителе была сплошь черная одежда — рубашка с длинными рукавами, брюки и длинноносые туфли. Белели одни заклепки на широком поясе да какой-то странной формы амулет на груди.

Когда Архелия подошла, демон быстро встал и протянул к ней руки.

Они обнялись и стояли так, крепко прижавшись друг к другу, довольно долго. От Леонарда исходил сложный аромат вина, душистого табака и хмеля, который пьянил, будоражил кровь и вызывал острое сексуальное желание.

Первой не выдержала девушка. Она стала прижиматься к груди покровителя все сильнее и сильнее, с жаром поглаживая его спину и мускулистые плечи. Низ ее живота пылал огнем, сердце билось громко и учащенно, в ушах шумело, а глаза закатились.

— Мой господин! — прошептала она, горячечно зашарив руками по бедрам демона и от нетерпения покусывая губы. — Мой господин…

Одним движением он сорвал с нее халат, подхватил на руки и тут же опустил спиной на диван.

Молодая ведьма, то смеясь, то рыдая от счастья, судорожно взмахивала руками, старалась дотянуться до покровителя, который стоя крепко держал ее за бедра. Она не видела и не слышала ничего, она была всецело поглощена сонмом чувств — неописуемого блаженства, сладострастия, азарта и дикого восторга.

Архелия пришла в себя не сразу. У нее едва хватило сил, чтобы скатиться с дивана и сесть на полу. Сквозь розовый туман, застилавший глаза, она взглянула на Леонарда с любовью и преданностью собаки. Он полулежал в кресле, закинув ногу за ногу, и улыбался.

— Ты довольна, сладкая моя?

Вместо ответа девушка встала на четвереньки и поползла к нему. Обняла его колени, прильнула к ним щекой и застыла, млея от истомы.

— Устала? — демон погладил растрепанные волосы своей подопечной, провел пальцами по ее мокрому лбу.

— Немного, — прошептала она, пытаясь проглотить сладкий комок, застрявший в горле и мешающий дышать на полную грудь.

— Скоро полночь!

— Полночь?!

— Нам нужно поговорить!

Леонард помог девушке подняться. Но она все еще не могла стоять — ноги подгибались, будто ватные. Тогда он взял ее на руки, уложил на диван, а сам присел рядом.

— Ты хорошая любовница! — обронил в полголоса.

— Я всегда буду принадлежать только тебе! — горячо пообещала молодая ведьма, проникновенно заглядывая в его глаза, излучающие синий свет. Ее живот и бедра все еще вздрагивали.

— А вот это неправильно! — назидательно молвил демон, покачав головой. — Ты должна жить в свое удовольствие, жить полноценно, иметь семью и детей. Найди себе мужчину, возьми его в мужья. — И засмеявшись, прибавил: — Не беспокойся, я не ревнивый!

— Но я не хочу! — запротестовала Архелия. — Мне никто не нужен, кроме тебя!

Леонард склонился и нежно поцеловал ее в бедро.

— Я не земной человек, ты ведь понимаешь это? Поэтому советую: ищи себе супруга! А я буду твоим любовником. Хотя, к сожалению, часто приходить не смогу.

Девушка нашла его пальцы, крепко сжала.

— Кстати, как тебе Равза? — поинтересовался демон, и опять коснулся губами ее тела — на сей раз пупка. — Угодил тебе Бубело с помощником?

— Смешной он какой-то, этот Равза! — воскликнула Архелия. — Суетливый, говорливый, не дурак покушать.

— Зато он очень толковый! — ухмыльнулся покровитель. — Ты можешь во всем положиться на него. Точно так же, как и на Палаксену.

— На кого? — не поняла молодая ведьма.

— На Палаксену! — повторил Леонард, поднимаясь и отступая вглубь комнаты. — Она тоже твоя помощница. Как и Равза, не из знатных бесов, но из заслуженных.

— Мой господин, ты что, уже хочешь уйти? — девушка быстро приподнялась и оперлась на локоть. В ее голосе явственно звучали нотки сожаления. — Так скоро!

— Да, сладкая моя, мне пора! — развел руками демон и, увидев, что она хочет встать с дивана, жестом остановил ее. — Не будем прощаться. Не нужно!

Внезапно Архелия почувствовала сильный толчок, как будто качнулась земля. В шкафу звякнули бутылки и рюмки, скрипнули половицы. И тут же гостиную озарил яркий свет — включились и люстра, и светильник.

Покровителя уже не было, он исчез.

Девушка с минуту полежала, не спеша поднялась, набросила на себя халат и направилась в ванную. Но, сделав несколько шагов, пораженно вскрикнула и остановилась: цветы! Изо всех трех горшков, стоявших на подоконнике, торчала высохшая ботва, а все листья — желтые, скрюченные — опали. Что же могло произойти? Ведь еще вечером, пару часов назад, и бальзамин, и бегония, и азалия — любимые комнатные цветы покойной матери — прекрасно себя чувствовали…

Архелия села на диван и заплакала от досады.

Вдруг во дворе отчаянно залаял Шарик. И сразу в саду послышались какие-то непонятные звуки, похожие на треск ломаемых сучьев. Девушка метнулась к окну — темно, ничего не разобрать. Тогда она включила на улице свет, вышла в веранду и сквозь стекла осмотрела двор и часть улицы, прилегающую к нему. Никого. Затем побежала в комнату покойного отца, из которой хорошо был виден сад и огород. Долго стояла, не зажигая свет, всматривалась в силуэты деревьев и кустов. Вроде ничего подозрительного.

Вернулась в гостиную. Шарик продолжал заливисто лаять. Интересно, на кого он так оторвался? На пьяного, который прошел по улице? На какую-нибудь забредшую во двор собачонку или кошку? Так раньше пес на все это как будто не реагировал…

Когда раздраженная Архелия решила выйти к Шарику и уже сунула ноги в галоши, он внезапно затих. Вздохнув с облегчением, она отправилась принять душ.

Плескалась совсем недолго. Но прохладная водичка все-таки успела взбодрить, развеять усталость, сковывающую мышцы, и желание немедленно лечь в постель, которое одолевало еще пятнадцать минут назад, прошло. Девушка подумала, что стоит выпить некрепкого чая с медом, а заодно полистать прессу.

Захватив из гостиной новогодний номер женского журнала, который так и не удосужилась прочитать, да несколько местных газет, Архелия пришла на кухню и включила электрочайник.

Только присела за стол, как за окном, где-то возле гаража, раздался хруст. Она бросилась к занавеске, отдернула и приникла лицом к стеклу. Но ничего толком разглядеть не смогла — темно.

Постояв с минуту, вернулась к столу, заварила чай и уселась на табурет. Чего, собственно, волноваться? На всех окнах — крепкие решетки, входная дверь — металлическая, запоры — надежные.

Архелия насыпала из банки немного меда в блюдце, отрезала кусочек булки и принялась пить чай. И в этот момент в гостиной зазвонил телефон. Пока добежала, он умолк. Странно, кто это мог звонить в час ночи?